левое

Левая сущность российских «правых» - Правая.ru

Необходимо пересмотреть ставшую «академической» схему систематизации «правых» и «левых»: экономика левых и изнаночных должна быть продолжением их политики. И тогда мы усмотрим последнюю схему, какая на самом деле будет исключительно репрезентировать изначальную, традиционную, средневековую ситуацию: левые – это приверженцы Традиции, а изнаночные – приверженцы Модерна... Кто там шагает изнаночной? «На миновавшейся неделе произведено — заявляет в прямом эфире первого канала ведущий итоговых воскресных новинок, владея в виду … Лидера? левых? сил? – может задуматься любой гражданин России, замечая также, что рубать еще какие-то прочие лидеры каких-то прочих, уже не левых, а изнаночных сил. Что экое «правые силы», а что экое «левые силы»? Что экое вообще «правые» и вообще «левые»? Эти понятия доступны всякому люду, в них дудки ничего сложного, по определению: левые – они и рубать левые, те, кои справа, а изнаночные рубать изнаночные, те, кои слева. именитый патриотическому сообществу русский историк Владимир Махнач, бесспорно, считающий себя «правым» и разнюхавший, что этак же себя именуют радикальные либералы, сплотившиеся в «Союз левых Сил», написал по этому предлогу круглую статью и зачитал ее на радиостанции «Радонеж»: «Посмотрите сами, что это звучит для русского слушка. Ведь понятие «правый» ассоциируется для русского человека с примечательными словами – «право», «правда», «правосознание», «справедливость», «Православие», «праведник», наконец. «Правым приличествует похвала» — звучит в богослужебном тексте. А с чем ассоциируется понятие «левый»? давай, ужели что со словосочетаниями «загнать налево» и «сходить налево». Левая сущность российских «правых» - Правая.ru «Левый доход», «левые деньги»…Это все не может не работать на вас, необычно на уровне подсознания, когда вы даже не рассматриваете, что вам проговорили. «Правый» — значит приличный» . Это популярное понимание «правого» и «левого» не невзначай, оно обладает глубинные религиозно-исторические корни. Даже самое неглубокое сравнительное религиоведение подтверждает нам о том, что во всех без исключения богомольных традициях и древних цивилизациях «правая сторона» вечно означала позитивную, сердечную, ясную ориентацию, — в противоположность «левой стороне» что негативной, свирепый, темной; в этом плане оппозиция «правого» и «левого» воспринималась что горизонтальная проекция «верха» и «низа». образчиков подобной оппозиции можно вогнать нескончаемое множество: «Противопоставление: правый – левый валяется в основе древнего мифологического лева (право, истина, правда, строгий и т.п.), гаданий, ритуалов, установит и отображено в персонифицированных образах Правды на небе и Кривды на земле» . изнаночной десницей мы крестимся, чрез изнаночное плечо плюем, разумея, что невидимый противник будет собственно там… В конвенциональной европейской политологии дефиниция «правых» и «левых» зависит от двух основных подходов. первоначальный подход – ситуативный, условный, формальный, при коем «правыми» мы именуем всех приверженцев наличествующего политического порядка, а «левыми» всех его противников. Этот подход становится все более популярным с падением политического образования, ведь в другом случае эти обозначения потребовали бы идейного наполнения, что в теперешнем либеральном обществе почитается дурным тоном: аккуратное самоопределение на уровне слов спрашивает буквального самоопределения на уровне девала, а это не дьявольски спокойно большинству популярных политических акторов. В итоге позиционирование по-различных деятелей что «правых» или что «левых» зависит от сиюминутной политической ситуации, ныне они у власти – значит «правые», завтра в оппозиции – значит «левые». другой подход – содержательный, сущностной, этот подход рвется дать аккуратное идейное дефиниция «правым» и «левым», однако его метод нередко зависит либо от самой идеологии (и тогда он необъективен), либо от той самой злободневной политической ситуации (и тогда он становится формальным). этаким образом, перед содержательным подходом стоит задача дать неидеологическое дефиниция идейного явления (избежать определения «мы – левые, потому что мы – правы»), что мыслимо исключительно при решении более сложной задачи – преодоления злободневной системы политических маркеров («мы левые, потому что мы – справа» или «потому что нас этак называют»). К сожалению, нынешняя российская «академическая» политология вместо того, дабы пойти по пути сущностного определения таковых повседневно существенных понятий, что «правые» и «левые» исключительно лишь констатирует сдобную неопределенность в этом спросе и тем самым исключительно усугубляет ее. Обратимся к самому авторитетному роднику в подобных темах – новоиспеченной Философской Энциклопедии, изданной Институтом философии РАН в 2001 году в альтернативу дряхлой, советской и прочтем: «Правые – наименование охранительных, консервативных и обскурантских парламентских фракций, политических партий и течений политической мысли» . Это написано чрез два года после появления в Государственной Думе «Союза левых Сил» и намечается, что автор напрямки покажет на абсурдность такового самоназвания структуры, явственно и разинуто противоречащей помеченным критериям «правого». Чуть приземистее автор пишет: «Историческая функция левых – охрана порядка или война за его консервативное преобразование», и далее: «Оппозиция и война изнаночных и левых и реальный резон этих наименований определяются не самоназванием партий, а нравом наличного политического порядка и касательством к нему обоих политических флангов. Этим объясняется парадокс нынешних демократических сил в России, борющихся постсоциалистические реформы и оказывающихся в положении левых в согласии с политической традицией». этаким образом, свежеиспеченная Философская Энциклопедия нам вещает – наши демократы, именующие себя «правыми», бесспорно, никакие не «правые», однако они «оказались в положении левых в согласии с политической традицией». С какой «политической традицией»? – той самой, какая позволяет регулярно поворачивать ситуацию наверх дном, работая низ – верхом, изнаночное – изнаночным, то рубать с традицией политической неопределенности, в коей этак спокойно себя ощущает любой профессиональный политикан. Необходимый экскурс в примитивную политологию Исторически понятия «правые» и «левые» возникли в контексте политической борьбы двух флангов авантажной власти – рутинеров и реформаторов. В солидных собраниях Европы эпохи новоиспеченного времени приверженцы древних, феодальных режимов рассаживались справа от ведущего, а противники этих режимов, апологеты реформ и набирающего темпы новоиспеченного времени – слева. Соответственно размещались и «крайне правые» и «крайне левые», а также умеренные «центристы» что «справа», этак и «слева». В этом заключался величавый функциональный смысл: политическую позицию того или другого делегата можно было установить по парламентскому месту. Однако если бы «консерватизм» и «реформизм» в Европе новоиспеченного времени были бы целостными и законченными идеологиями, то противоречие между «правыми» и «левыми» были бы налицо, а их война выходила хватит предсказуемо. однако это не этак – содержательное идейное наполнение этих позиций нередко вносит противоречия вовнутрь их собственного самоопределения. «Правые» – это приверженцы Традиции, традиционного общества, потому они, прежде итого, традиционалисты. Однако понимание Традиции у самих традиционалистов может быть принципиально различным. Классические или «старые» традиционалисты – это те, кто воспринимает Традицию что безотносительную самоценность в том облике, в коем она суть на этот момент и потому сама Традиция представляет для них ключом любой мыслимой легитимности. В этом резоне позиция классического традиционализма – это позиции классического консерватизма: сохранить то, что еще осталось от прошедшего. Более нерушимый, концептуальный традиционализм воспринимает Традицию что необходимый механизм исторической преемственности, одаренный установленным – сверхисторическим – резоном, сообщающим легитимность самой Традиции. Этот «новый» традиционализм или «новый» консерватизм можно назвать фундаментализмом – ориентацией не на Традицию, а на тот непреложный фундамент, то безусловное основания, на коем придерживается сама Традиция. «Новым» этот традиционализм и консерватизм можно наименовать хватит условно, поскольку сам по себе он стал реакцией на процессы новоиспеченного времени, фактически вырвавшие «старых» традиционалистов переосмыслить основы своего миропонимания. потому «правые» – это в первую очередность традиционалисты или, что еще буквальнее, фундаменталисты. этаким образом, «правые» изначально исходят из идеи ориентации на некие безусловные, надчеловеческие ценности , кои с их точки зрения покоятся в основе нормального человечьего общества и являют ключом любого лева и любого вероятного правосознания. Ориентация на эти ценности задает в обществе определенную иерархию тех, кто короче к этим ценностям и кто отдаленнее от них. Ситуация иерархии, ценностно мотивированной, строит отвечающую систему власти и господства, лева на сегрегацию и дискриминацию. «Левые» исходят из напрямки противной логики. «Левые» изначально отвергают саму возможность каких-либо безусловных ценностей, кроме одной-единственной ценности – ценности частного человечьего лева на выживание и комфорт, релятивизирующие любые ценностные ориентиры. Традиция супротивится этому гуманистическому релятивизму, однако его утверждению споспешествует вещественный прогресс, разрушающий традиционное общество. потому «левые» – это, прежде итого, гуманистические релятивисты, их философия впервой четко прозвучала в тезисе софиста Протагора «Человек рубать мера всех вещей». Поскольку стремления человека, решенного безусловных ценностей, вечно сравнительны, то и сам человек в качестве универсальной меры невозможен. Принципиальная относительность всех человечьих «ценностей» строит ситуацию принципиального равенства всех людей в их стремлении утвердить свои частные ценности. Итак, выстраивается найденная система фундаментальных, неснимаемых оппозиций «правого» и «левого»: 1) ценностный абсолютизм («фундаментализм») против ценностного релятивизма («гуманизма») , 2) традиционализм против прогрессизма , 3) иерархизм против эгалитаризма. Фактически говорок шагает о противостоянии двух историософских парадигм – Традиции (то рубать сакрально-традиционного мировоззрения) и Модерна (то рубать секулярного мировоззрения). итак, обладает резон изрекать не об спекулятивных противоречиях условного «консерватизма» и условного «реформизма», а о конкретном противостоянии конкретных идеологий. величая себя «правыми» или «левыми», мы взимаем на себя ответственность отстаивать весьма обусловленные мировоззренческие позиции. совсем очевидно, что многие силы, кои ныне в нашей стороне нередко зовут себя «правыми» или «левыми», в яви не отвечают собственному самоназванию. однако тогда зачем они совершают эту оплошку? подевало в том, что историческое противостояние «правых» и «левых» в Европе XVII-XX веков зависело от мертво неоднородной и разноречивой политической ситуации. «Левые» вечно начинали первыми, выступая от имени прогресса и самого духа новоиспеченного времени (Модерна), в то час что левые в основном исключительно реагировали на эти вызовы, не невзначай их также нередко называют обскурантами. При определении себя что «правых» и «левых» ретрограды и прогрессисты столкнулись с двумя основными политическими вызовами новоиспеченного времени – касательством к «народу» что автономному субъекту лева и касательством к экономике что самостоятельной сфере, заменяющей помалу политику. 1. Со сурово традиционалистской точки зрения, ключом власти может быть исключительно создатель, волю какого воплощают храм или государь – отсюда центральный спрос средневековой «политологии» — спрос о соотношении душевной и светской власти. Третье сословие, «труженики» (крестьяне и ремесленники, а тем более торговцы) не могли обладать сакральной волей, однако собственно это «третье сословие» опамятовалось на смену первым двум в плоде буржуазных революций. И собственно это «третье сословие» отождествлялось изнаночными с «нацией». Поскольку храм и Империя, по определению, космополитичны, то революции «третьего сословия» в Европе XVII-XVIII веков были соотнесены с «национальным освобождением». итак, понятие «нация» изначально таскает что социально-сословный, этак и этнокультурный резон. потому любая «демократия» и любая «этнократия», со сурово консервативной точки зрения, выглядят изнаночными идеями. Однако для самих изнаночных (либералов и социалистов) эти идеи вовсе не отвечали магистральной ориентации Просвещения на сдобную эмансипацию индивида от всех надындивидуальных, холических ценностей. Последовательная демократия предполагает приоритет лев нации над правами индивида, – собственно эдакий была классическая афинская демократия, средневековая новгородская демократия, эдакими станут проекты «национал-демократии» в XX веке. Либералы вовремя это уяснили и потому собственный проект уточнили что «либерал-демократию», где лева индивида и по-различных меньшинств возвышеннее лев демоса в полном. буквально также социалисты, дабы одновр/еменно избежать дряхлой, обскурантистской демократии и ее либеральной версии, наименовали собственный проект «социал-демократией». В связи с этим идеал демократии раздвоился на право-реакционный и лево-прогрессистский варианты. Само слово «демократия» изнаночные смогли приватизировать столь, что ныне многие вообще не отличают это понятие от всегдашнего либерализма. Примечательно, что «правым демократизмом» на закате встречено кликать «республиканизм», где в самом прозвании ставится ударение на холическом принципе – res publiсa, «общее дело» (сравните «правых» республиканцев и «левых» демократов в США). Что затрагивает этнократии, или запросто национализма, то он воспринимается что сугубо левая идеология: оставаясь изнаночным по касательству к благочестивому фундаментализму и монархизму, он стал «правым» для изнаночной секулярно-индивидуалистической позиции. бесспорно, если этнический национализм мотивирует свою правоту благочестивыми принципами, то он таскает вторичный нрав, однако если он отрешается от набожной мотивации, то он должен произрастить ее из самого себя, что сделает его противоречивым: зачем блюсти целостность какой-либо нации, если она не более, чем биологический облик? этаким образом, демократия и национализм владеют всеобщие исторические корни, однако отличаются по содержанию: будучи изнаночными по касательству к Традиции, они остаются левыми по касательству к Модерну. 2. другой спрос, о кой споткнулись оба лагеря – это спрос о должной экономической программе, адекватной отвечающей «правой» или «левой» политической платформе. К сожалению, противники идеалов Французской революции, идеологи европейской реакции капута XVIII — первой половины XIX в. спросами экономики утилитарны не занимались – эта сфера закономерно воспринималась ими что чрезмерно приземленная, даб

Похожие записи:

левое

левое

Левая сущность российских «правых» - Правая.ru

Последнии записи

Популярные записи