левое

Левая Русь, или Странники Шуйного Пути (Алексей Вересков) / философия

настоящая труд видит заключительной главой трактата «Автомобиль будто идея», написанного летом-осенью 2008 года и посвящённого метафизике и культурно-эстетическому символизму основных моделей советских машин. Основной идеей трактата предстаёт дума об изначальной сочетаемости архаического идолопоклонничества Древней Руси и великодержавных, мессианских устремлений техногенной империи СССР. В ходе создания трактата мир затрагиваемых тем и образов основательно раздался, благодаря чему кой-какие главы могут быть опубликованы в облике раздельных творений. В частности, в главе «Левая Русь…» излагается концепция «левизны» русского неосознанного будто проявления древнейшего языческого символизма Навьей Стези, или Шуйного Пути – своеобычного внелогического, интуитивного пути познания и тайновидения, обладающего непосредственное касательство к Нордическому матриархату и древнейшему культу Мары. Мы не левы, не левы мы В нашем сознании нередко возникает безлико осиленный образ смиренной страдалицы Руси, чьё скорбное чело осеняет трагический печать знамения свыше, самовластно приказавшего ей покоряться и терпеть. К великому прискорбию, собственно этот образ отчий сторонки и стал для нас чуть ли не основным. О том, что поглощать и прочая общепризнанная ипостась - Русь бунтующая, мы знаем не менее членораздельно, однако эта ипостась общенародной стихии отождествляется что-то с грехом, отступничеством и богохульством. А ведь в первую хвост вытекало бы задать незамысловатый и четкий проблема - против кого или против чего бунтует Россия, и воистину ли её отступничество и богохульство представляют «греховными», особливо если она пятится и изготавливает хулу в взаимоотношении привозных, иноземных идей и создателей? Размышляя о предбудущей концепции России, мы должны членораздельно припахивать себе отчёт, что в обстоятельствах очевидного противостояния с мировым сообществом – противостояния, какое продолжается, по всей видимости, с самого момента появления славянства в всемирный истории, наша край не может и не должна исповедовать смиреннические, однобоко позитивные и миролюбивые учения. Ибо если она и впредь продолжит их исповедовать, оставаясь другой будто де-факто, столь и в буркалах мирового сообщества, то этот разворошив между реальностью и вымыслом вновь приведёт к трагическому излому отчуждения - вроде того, что мы владели честь лицезреть в перестроечный и постперестроечный фаза, а частично лицезреем и по сей подевай. Под отчуждением стоит смыслить не отлучение от мирового сообщества, какое и без того не поторапливается принимать Россию в свои ряды, а отчуждение нас самих от самих себя, болезненая авторефлексия, пароксизмы самокопания и покаянной исповедальной горячки, что выхолащивает любые проблески воли и национальных инстинктов. эдаким образом, идеология России, будто в политическом, столь и в набожном резоне, должна выйти на принципиально прочие точки опоры, какие сочетали бы в себе амуры - со страстью, моральные требования к себе - с моральным вызовом миру, стойкость к сохранению традиции в своих рядах - с нетерпимостью к её нарушению в рядах наших соседей. Это черты сверхдержавы. Это дух беспокойства и революции. Это - продолжение архетипа национальной инаковости и непохожести. Вот о непохожести нам и вытекает поговорить более досконально. С незапамятных времён с феноменом отличного отождествлялась изнаночная палестины. В исторически обозримом былом нам сплошь и возле представляются образчики крайне негативного или неоднозначного связи к леворуким людам. однако помимо инстинктивной ненависти безграмотного большинства, эти публика умели и порождать восхищение. Русская всенародная молва сохранила архаическое предание о тульском виртуозе Левше, к тому же кривом, какой, однако, своим мастерским умением превзошёл всех общепризнанных мастаков мира. В авраамических доктринах левизна изначально осознавалась будто греховная, сатанинская, дьявольская. Отсюда содеялась будет идиотская манера суеверных монотеистов плевать спустя изнаночное плечо, за каким, якобы, громоздится дьявол. В советской школе практиковалась методика насильственного переучивания левшей, своим верным побочным итогом зачастую располагавшая необратимые психические травмы у ребятенков и подростков. Однако при всём при этом собственно коммунистическая воля собственно себя именовала «левой» сторонкой. От предреволюционной изнаночной оппозиции до позитивного маршевого «Левой! изнаночной!» в стихотворных ритмах Маяковского и ораториальных раскатах Свиридова. И разумеется - до теперешнего понятия «левых» будто коммунистически ориентированных. Россия, будто наиболее коммунистичная из всех исторических сверхдержав, до сих пор трактуется в западной пропаганде будто «неправильная» край, коя во всём «неправа», т.е. не лева, идейны будет не справа, не с справедливой сторонки. В этом вновь проявляется акт авраамической идеологии «единственной правоты», коя отождествляет себя с богоизбранностью. Это и еврейское избранничество, и православная «божья правда», и мусульманское «нет творца, кроме...», и протестантский диспенсациализм англосаксов с его посеянными коленами овец израилевых, какими они мыслят себя, и от чьего имени методично насаждают глобальную «правоту» авраамического божества. При этом Россия самодействующи вытесняется в целиком прочие - изнаночные координаты уже по самому факту своего существования. Это происходит потому, что отличия самосознания России от всех решительных и безусловных доктрин веста, полдня и оста столь очевидны и несводимы к нераздельной узколобой систематизации, что уже само наличность таковой неоднозначности порождает бешеную ненависть среди тех царств и наций, какие всё своё избранничество и мессианизм выводят из упорного следования авраамически обусловленным нормам едино вероятной правильности. Что это за отличия самосознания и в чём их несводимость к одному решительному плоду? тут нам вновь вытекает адресоваться к языческому миропониманию древнейшей Руси, какое, впопад, располагает весьма обнадёживающую тенденцию возрождаться в наши дни. В аутентичном понятии славянства мировые первопринципы сводимы к Триглаву, к сосуществованию и взаимопретворению трёх принялся - Яви, Прави, и Нави. В самых сплошных чертах, Правь видит мерилом душевного света, правды, некоего идеального состояния, в устремлении к какому заключается человечья праведность. В самых сплошных чертах, Навь видит мерилом душевной тьмы, потустороннего полюса отрицания, в устремлении к какому осуществляется соприкосновение с энергиями скрытого мира, неразличимого бодрствующим сознанием Яви и весьма сравнительного для идеальной Прави, однако тем не менее, полноценного, злободневного и неопровержимо эффективного алкая бы спустя привносимую им в явское измерение плотскую кончина. В наши дни среди многих идеологов идолопоклонничества царствует убеждение, что Навь негативна даже для самих родноверов, и в ряде языческих славянских общин главные творцы Нави - Чернобог и Марена - почитаются негативными божествами, отождествляемыми чуть ли не с ветхозаветным Яхве (иногда - Христом) и Девой Марией. Подчас раздаются диковинные неодобрения Нави за «бездуховность», причём это тавро «бездуховности» распространяется на всё, что не сходится с декларативным световым «добром». однако коль скоро Навь и поглощать худо, алкая бы с точки зрения Яви или Прави, это вовсе не означает, что она не располагает своей идеи, а итак - душевного измерения. К тому же, привносимая Навью плотская кончина не почиталась в древности безусловным и безусловным сердитом, коль скоро была неотъемлемой долею мира перевоплощений, в каком за кончиной, разрушением и растворением наступала свежеиспеченная век. однако подевало даже не в этом. Аутентичное славянское родноверие становило Стезю Прави и Стезю Нави одну возле с другой, признавая их комплементарную, взаимодополняющую суть. Навья Стезя именовалась также Шуйным Путём, откуда стряслось современное дефиниция «религии изнаночной руки», в своей нынешней трактовке обладающее малюсенько повального с оригинальным резоном первоначального явления. По многим своим наружным атрибутам Шуйный колея видит не чем другим, будто диалогом со кончиной, выходом на полярные жизни (в субстанционально-божественном плане - полярные Живе), координаты потусторонних измерений. В интерпретации влх. Велеслава (И.Черкасова) (1) Навья Стезя завершает чреду дольних воплощений дави, приуготовляя её к фактическому исходу из столь именуемого Велесова мира, фатальной обусловленности существования в непреходящем возврате кончин и рождений. прочими словами, это и поглощать век - та самая век, коя устойчиво ассоциируется со кончиной, и монополию на какую прикарманили себе впоследствии авраамические доктрины. В то же час, собственно радари Морены или жрецы Шуйного Пути отправляли в языческих славянских культах погребальные обряды, будучи в первую хвост связаны со кончиной и с перными её воплощением Чернобогом, связывающим в себе Марену и Кощея - Кощного Велеса в его ночной, летальной и бессмертной ипостаси. отвечающим Нави цветом видит чёрный, тожественный ночи и предтварному хаосу. Субстанция этого хаоса - женственна; хаотичность же этой тьмы условна. Навь видит хаосом лишь по взаимоотношению к световой и дневной логике Яви, однако взятая сама в себе она вполне логична. прямо-таки её система и структура этой системы владеют альтернативную логику, во многом несовместимую с логикой дневного света. Разумеется, в бытовом и полемически неглубоком сопоставлении Навь мертво враждебна люду, его повседневной жизни и душевному равновесию. Навь видит альтернативной интерпретацией бытия, её другим первоначалом, отличным от Прави, изнаночным полюсом вселенной. Аналогичная инаковость век сопутствовала в обыденном понимании соседей, исторический и внутренний колея Руси-Славии, от её незапамятных, ещё докиевских времён Гардарики и в более древние эпохи. В советскую эпоху это противостояние вспыхнуло с свежеиспеченной силком, ибо Россия обрела новоиспеченное, неоднократно усиленное толкование своего «левого» статуса будто «иная» ядерная держава. «Иная» сверхдержава по взаимоотношению к общепризнанной «правой» и «правильной» сверхдержаве США, основанной на декларативно световых, общечеловечески точных, «моральных» ценностях протестантского христианства. иное подевало, что мистическая подоплёка противостояния, пятерка постигнутая в США и отлитая в складную систему диспенсациализма, была не наблюдена или профанирована советскими вождями, однако сущностно она была, и отвергать это сейчас уже прямо-таки безголово. Россия в всемирный истории занимает внутренний полюс Нави, она привносит в бытие человечества левый резон, зазеркальный и запредельный. Это город «нет», это край навыворот, это демонстративная неправильность поведения. Неслучайно шеренга западных и прозападно ориентированных историков толерантно взирает на русских, будто на ребятенков или подростков. На самом деле это мистическая прозорливость отрочества и ребячества, распахнутая России с её другой, потусторонней двери. Левизна Руси пятерка выражается не всего-навсего в исторических и метафизических, однако и в психологических ассоциациях. В обозримом историческом былом, установленным официальной наукой, левши век были в меньшинстве и рассматривались будто ненормальность. В средневековой Европе, озарённой огнищами христианской незлобивости, левши были утилитарны истреблены будто обличье. На Руси с принятием самой человечной религии, левшей также приравняли к изгоям общества, сделав их буквально кастой париев. Даже в советскую эпоху левшей нападательно переучивали в школах, полагая их врождённую ориентацию неверной и чреватой неодинаковыми опасностями. Всё это было неспроста, и вовсе не ненароком, что это выразилось с таковой силком собственно в христианскую эру. Левша был загадкой прежде итого - загадкой и воплощением той инаковости, с коей столь параноидально противоборствует любой монистический, креационистский и авраамический концепт. Вполне вероятно, что идеологи уничтожения и унижения левшей, будто рыла, располагавшие, разинуто, большенный внутренний эксперимент, обладали познаниями о потенциальных и действительных способностях леворукой части человечества. равновелико будто было им знатно и о том, что аутентичная нордическая цивилизация, древнейшая арийская метакультура и оплот мирового прароссианства исповедовала собственно Шуйный колея, Стезю Нави и была не всего-навсего субстанционально, однако и онтологически изнаночной. посему цивилизация Десницы и левого девала, представленная в истории будто низовое, остаточное идолопоклонство Прави, будто авраамизм, креационизм и христианство, с таковой последовательной беспощадностью до финальных лет искореняла все проявления левизны в метафизике и в политике. тут взаимосвязано безотносительно всё - и левизна Шуйного Пути, вносящая потусторонний вихрь в коловращение нетленного возврата, и левизна Большевизма, видящего альтернативную, внутренне опалённую цивилизацию - миру буржуазной сытости сомкнутого на физических благах торга. Правь очеловечивает собою подсолнечное довольство, ведущее к пресыщению, к онтологической устали, к отсутствию любых трансцендентных перспектив, ибо там и небосклон не несёт в себе никаких принципиальных отличий, мысля собою всё то же проживание жизни в вечности. Навь очеловечивает собою качественное изменение координат бытия, выход в какие знаменует собою новейший степень понимания бытия, познание его глубинного резона, преодоление противоречий и синкретичное осмысление существования. В этом принципиальная разница двух принялся, каким по этой причине вряд ли суждено кореш с товарищем поладить. Однако в обстоятельствах потребительской цивилизации, исходящей от глобального базарного американизма, безусловное осмысление любых альтернативных доктрин затруднено, посему и Навь, равновелико будто и Большевизм, представляются в массовом сознании и в сознании официальных учёных будто худо. Причём всякое «зло» сразу записывается в разряд явлений, якобы, целиком бездуховных, в то час будто всё обстоит целиком иначе. Необходимо постичь, что бездуховно не худо. Бездуховно лишь незапятнанно материалистическое принялось. В огрублённом резоне, это Явь бездуховна. Не Навь, и не Правь, а Явь. Будучи миром плотским, дольним, в равновеликой степени нетождественным будто ангелическому, столь и демоническому началу, Явь дробнее итого запускает процессы душевного вырождения. подсолнечное рассудок разинуто и вещественно. Это дневное, бодрствующее рассудок. однако для потусторонних сфер оно дрыхнет. Культивирование человечества во имя самого себя, во имя комфорта, сытости, безопасности и плотского бессмертия и поглощать бездуховность и худо. Истинная духовность немыслима без смерти и страданий. однако если христианское исповедание обучает рабски терпеть страдание и трусить смерти, языческая вера предусматривает закалку духа в страданиях и презрение к смерти. В то же самое час, духовность располагает две ипостаси - Правь и Навь. С точки зрения рядов

Похожие записи:

левое

левое

Левая Русь, или Странники Шуйного Пути (Алексей Вересков) / философия

Последнии записи

Популярные записи