левое

Левая сущность российских «правых» - Правая.ru

Левая сущность российских «правых» - Правая.ru Необходимо пересмотреть ставшую «академической» схему систематизации «правых» и «левых»: экономика левых и изнаночных должна быть продолжением их политики. И тогда мы заметим новоиспеченную схему, коя на самом деле будет исключительно репрезентировать изначальную, традиционную, средневековую ситуацию: левые – это поборники Традиции, а изнаночные – поборники Модерна... Кто там шагает изнаночной? «На минувшей неделе свершено — заявляет в прямом эфире первого канала ведущий итоговых воскресных новинок, располагая в виду … Лидера? левых? сил? – может задуматься любой гражданин России, замечая также, что убирать еще какие-то иные лидеры каких-то прочих, уже не левых, а изнаночных сил. Что экое «правые силы», а что экое «левые силы»? Что экое вообще «правые» и вообще «левые»? Эти понятия доступны всякому люду, в них нету ничего сложного, по определению: левые – они и убирать левые, те, какие справа, а изнаночные убирать изнаночные, те, какие слева. именитый патриотическому сообществу русский историк Владимир Махнач, понятно, считающий себя «правым» и определивший, что этак же себя именуют радикальные либералы, соединившиеся в «Союз левых Сил», написал по этому предлогу круглую статью и зачитал ее на радиостанции «Радонеж»: «Посмотрите сами, что это звучит для русского слушка. Ведь понятие «правый» ассоциируется для русского человека с достопримечательными словами – «право», «правда», «правосознание», «справедливость», «Православие», «праведник», наконец. «Правым приличествует похвала» — звучит в богослужебном тексте. А с чем ассоциируется понятие «левый»? ну-кася, неужли что со словосочетаниями «загнать налево» и «сходить налево». «Левый доход», «левые деньги»…Это все не может не работать на вас, особливо на уровне подсознания, когда вы даже не разбираете, что вам вымолвили. «Правый» — значит приличный» . Это популярное понимание «правого» и «левого» не случаем, оно владеет глубинные религиозно-исторические корни. Даже самое неглубокое сравнительное религиоведение подтверждает нам о том, что во всех без исключения благочестивых традициях и древних цивилизациях «правая сторона» век означала позитивную, сердечную, ясную ориентацию, — в противоположность «левой стороне» что негативной, недоброжелательный, темной; в этом плане оппозиция «правого» и «левого» воспринималась что горизонтальная проекция «верха» и «низа». образцов подобной оппозиции можно ввергнуть нескончаемое множество: «Противопоставление: правый – левый возлежит в основе древнего мифологического лева (право, истина, правда, строгий и т.п.), гаданий, ритуалов, зачислит и парировано в персонифицированных образах Правды на небе и Кривды на земле» . изнаночной лапкой мы крестимся, спустя изнаночное плечо плюем, разумея, что невидимый неприятель будет собственно там… В конвенциональной европейской политологии дефиниция «правых» и «левых» зависит от двух основных подходов. первоначальный подход – ситуативный, условный, формальный, при коем «правыми» мы именуем всех поборников наличествующего политического порядка, а «левыми» всех его противников. Этот подход становится все более популярным с падением политического образования, ведь в другом случае эти обозначения потребовали бы идейного наполнения, что в нынешнем либеральном обществе сообразовывается дурным тоном: буквальное самоопределение на уровне слов спрашивает аккуратного самоопределения на уровне задевала, а это не страшно покойно большинству популярных политических акторов. В итоге позиционирование неодинаковых деятелей что «правых» или что «левых» зависит от сиюминутной политической ситуации, ныне они у власти – значит «правые», завтра в оппозиции – значит «левые». другой подход – содержательный, сущностной, этот подход влечется дать буквальное идейное дефиниция «правым» и «левым», однако его метод зачастую зависит либо от самой идеологии (и тогда он необъективен), либо от той самой злободневной политической ситуации (и тогда он становится формальным). таковским образом, перед содержательным подходом стоит задача дать неидеологическое дефиниция идейного явления (избежать определения «мы – левые, потому что мы – правы»), что вероятно исключительно при решении более сложной задачи – преодоления злободневной системы политических маркеров («мы левые, потому что мы – справа» или «потому что нас этак называют»). К сожалению, теперешняя российская «академическая» политология вместо того, дабы пойти по пути сущностного определения эдаких повседневно величественных понятий, что «правые» и «левые» исключительно лишь констатирует сдобную неопределенность в этом спросе и тем самым исключительно усугубляет ее. Обратимся к самому авторитетному роднику в подобных темах – новой Философской Энциклопедии, изданной Институтом философии РАН в 2001 году в альтернативу престарелой, советской и прочтем: «Правые – наименование охранительных, консервативных и ретроградных парламентских фракций, политических партий и течений политической мысли» . Это написано спустя два года после появления в Государственной Думе «Союза левых Сил» и планируется, что автор напрямки покажет на абсурдность этакого самоназвания структуры, очевидно и распахнуто противоречащей означенным критериям «правого». Чуть приземистее автор пишет: «Историческая функция левых – охрана порядка или война за его консервативное преобразование», и далее: «Оппозиция и война изнаночных и левых и реальный резон этих наименований определяются не самоназванием партий, а нравом наличного политического порядка и касательством к нему обоих политических флангов. Этим объясняется парадокс нынешних демократических сил в России, борющихся постсоциалистические реформы и оказывающихся в положении левых в согласии с политической традицией». таковским образом, новая Философская Энциклопедия нам сообщает – наши демократы, зовущие себя «правыми», понятно, никакие не «правые», однако они «оказались в положении левых в согласии с политической традицией». С какой «политической традицией»? – той самой, коя позволяет регулярно поворачивать ситуацию наверх дном, сооружая низ – верхом, изнаночное – изнаночным, то убирать с традицией политической неопределенности, в коей этак покойно себя чует любой профессиональный политикан. Необходимый экскурс в элементарную политологию Исторически понятия «правые» и «левые» возникли в контексте политической борьбы двух флангов видной власти – рутинеров и реформаторов. В презентабельных собраниях Европы эпохи последнего времени поборники престарелых, феодальных режимов рассаживались справа от ведущего, а противники этих режимов, апологеты реформ и набирающего темпы последнего времени – слева. Соответственно размещались и «крайне правые» и «крайне левые», а также умеренные «центристы» что «справа», этак и «слева». В этом заключался существенный функциональный смысл: политическую позицию того или другого делегата можно было установить по парламентскому месту. Однако если бы «консерватизм» и «реформизм» в Европе последнего времени были бы целостными и законченными идеологиями, то противоречие между «правыми» и «левыми» были бы налицо, а их война выходила хватает предсказуемо. однако это не этак – содержательное идейное наполнение этих позиций зачастую вносит противоречия вовнутрь их собственного самоопределения. «Правые» – это поборники Традиции, традиционного общества, посему они, прежде итого, традиционалисты. Однако понимание Традиции у самих традиционалистов может быть принципиально различным. Классические или «старые» традиционалисты – это те, кто воспринимает Традицию что безусловную самоценность в том облике, в коем она бытует на этот момент и посему сама Традиция являет для них ключом любой вероятной легитимности. В этом резоне позиция классического традиционализма – это позиции классического консерватизма: сохранить то, что еще осталось от былого. Более фундаментальный, концептуальный традиционализм воспринимает Традицию что необходимый механизм исторической преемственности, одаренный найденным – сверхисторическим – резоном, сообщающим легитимность самой Традиции. Этот «новый» традиционализм или «новый» консерватизм можно назвать фундаментализмом – ориентацией не на Традицию, а на тот непреложный фундамент, то безусловное основания, на коем придерживается сама Традиция. «Новым» этот традиционализм и консерватизм можно окрестить хватает условно, поскольку сам по себе он стал реакцией на процессы последнего времени, фактически вытянувшие «старых» традиционалистов переосмыслить основы своего миропонимания. посему «правые» – это в первую хвост традиционалисты или, что еще аккуратнее, фундаменталисты. таковским образом, «правые» изначально исходят из идеи ориентации на некие безусловные, надчеловеческие ценности , какие с их точки зрения возлежат в основе нормального человечьего общества и представляют ключом любого лева и любого вероятного правосознания. Ориентация на эти ценности задает в обществе определенную иерархию тех, кто интимнее к этим ценностям и кто отдаленнее от них. Ситуация иерархии, ценностно мотивированной, учреждает отвечающую систему власти и господства, лева на сегрегацию и дискриминацию. «Левые» исходят из напрямки супротивной логики. «Левые» изначально отвергают саму возможность каких-либо безотносительных ценностей, кроме одной-единственной ценности – ценности частного человечьего лева на выживание и комфорт, релятивизирующие любые ценностные ориентиры. Традиция супротивничает этому гуманистическому релятивизму, однако его утверждению содействует вещественный прогресс, разрушающий традиционное общество. посему «левые» – это, прежде итого, гуманистические релятивисты, их философия впервой членораздельно прозвучала в тезисе софиста Протагора «Человек убирать мера всех вещей». Поскольку стремления человека, решенного безотносительных ценностей, век сравнительны, то и сам человек в качестве универсальной меры невозможен. Принципиальная относительность всех человечьих «ценностей» учреждает ситуацию принципиального равенства всех людей в их стремлении утвердить свои частные ценности. Итак, выстраивается установленная система фундаментальных, неснимаемых оппозиций «правого» и «левого»: 1) ценностный абсолютизм («фундаментализм») против ценностного релятивизма («гуманизма») , 2) традиционализм против прогрессизма , 3) иерархизм против эгалитаризма. Фактически говор ступает о противостоянии двух историософских парадигм – Традиции (то убирать сакрально-традиционного мировоззрения) и Модерна (то убирать секулярного мировоззрения). стало, владеет резон объясняться не об умозрительных противоречиях условного «консерватизма» и условного «реформизма», а о конкретном противостоянии конкретных идеологий. величая себя «правыми» или «левыми», мы взимаем на себя ответственность отстаивать весьма обусловленные мировоззренческие позиции. безусловно очевидно, что многие силы, какие ныне в нашей стороне зачастую зовут себя «правыми» или «левыми», в яви не отвечают собственному самоназванию. однако тогда отчего они совершают эту оплошку? задевало в том, что историческое противостояние «правых» и «левых» в Европе XVII-XX веков зависело от мертво неоднородной и разноречивой политической ситуации. «Левые» век начинали первыми, выступая от имени прогресса и самого духа последнего времени (Модерна), в то времена что левые в основном исключительно реагировали на эти вызовы, не случаем их также зачастую называют ретроградами. При определении себя что «правых» и «левых» мракобесы и прогрессисты столкнулись с двумя основными политическими вызовами последнего времени – касательством к «народу» что автономному субъекту лева и касательством к экономике что самостоятельной сфере, заступающей помалу политику. 1. Со сурово традиционалистской точки зрения, ключом власти может быть исключительно создатель, волю какого воплощают храм или венценосец – отсюда центральный спрос средневековой «политологии» — спрос о соотношении душевной и светской власти. Третье сословие, «труженики» (крестьяне и ремесленники, а тем более торговцы) не могли обладать сакральной волей, однако собственно это «третье сословие» очнулось на смену первым двум в итоге буржуазных революций. И собственно это «третье сословие» отождествлялось изнаночными с «нацией». Поскольку храм и Империя, по определению, космополитичны, то революции «третьего сословия» в Европе XVII-XVIII веков были соотнесены с «национальным освобождением». стало, понятие «нация» изначально ходит что социально-сословный, этак и этнокультурный резон. посему любая «демократия» и любая «этнократия», со сурово консервативной точки зрения, выглядят изнаночными идеями. Однако для самих изнаночных (либералов и социалистов) эти идеи вовсе не отвечали магистральной ориентации Просвещения на сдобную эмансипацию индивида от всех надындивидуальных, холических ценностей. Последовательная демократия предполагает приоритет лев нации над правами индивида, – собственно экой была древняя афинская демократия, средневековая новгородская демократия, таковскими станут проекты «национал-демократии» в XX веке. Либералы вовремя это раскусили и потому собственный проект уточнили что «либерал-демократию», где лева индивида и неодинаковых меньшинств возвышеннее лев демоса в полном. аккуратно также социалисты, дабы одновр/еменно избежать престарелой, мракобесной демократии и ее либеральной версии, наименовали собственный проект «социал-демократией». В связи с этим идеал демократии раздвоился на право-реакционный и лево-прогрессистский варианты. Само слово «демократия» изнаночные смогли приватизировать столь, что ныне многие вообще не отличают это понятие от обыкновенного либерализма. Примечательно, что «правым демократизмом» на весте встречено именовать «республиканизм», где в самом звании ставится упор на холическом принципе – res publiсa, «общее дело» (сравните «правых» республиканцев и «левых» демократов в США). Что дотрагивается этнократии, или запросто национализма, то он воспринимается что сугубо левая идеология: оставаясь изнаночным по взаимоотношению к благочестивому фундаментализму и монархизму, он стал «правым» для изнаночной секулярно-индивидуалистической позиции. понятно, если этнический национализм мотивирует свою правоту благочестивыми принципами, то он ходит вторичный норов, однако если он отпирается от набожной мотивации, то он должен произрастить ее из самого себя, что сделает его противоречивым: зачем блюсти целостность какой-либо нации, если она не более, чем биологический внешность? таковским образом, демократия и национализм обладают сплошные исторические корни, однако отличаются по содержанию: будучи изнаночными по взаимоотношению к Традиции, они остаются левыми по взаимоотношению к Модерну. 2. другой спрос, о кой споткнулись оба лагеря – это спрос о должной экономической программе, адекватной отвечающей «правой» или «левой» политической платформе. К сожалению, противники идеалов Французской революции, идеологи европейской реакции гроба XVIII — первой половины XIX в. спросами экономики утилитарны не занимались – эта сфера закономерно воспринималась ими что чер

Похожие записи:

левое

левое

Левая сущность российских «правых» - Правая.ru

Последнии записи

Популярные записи